Главная О «Доронино» Услуги Контакты Партнеры Отзывы

Мир можайской деревни

Основное население Можайского уезда в прошлом веке - крестьяне. Один из составителей его описания середины XIX века отмечал: «При обозрении вообще быта крестьян... можно заметить два рода деятельности, одни из поселян посвящают все труды свои хлебопашеству и домохозяйству, разводя преимущественно овес, другие же занимаются на фабриках, находящихся как в самом уезде, так и в Москве»^[1].

В этой среде существовал свой уклад жизни, свои обычаи и порядки, свой традиционный костюм. Можайский крестьянин носил домотканую рубаху-косоворотку, которая застегивалась на левую сторону. Она была довольно просторной, к центральному полотнищу ее пришивались прямые полотнища, образующие бочка. Между бочками и рукавами вшивали ластовицы - прямоугольные куски ткани, чаще другого цвета, чем рубаха. Длина рубашки у стариков обычно доходила до колен, у молодых значительно выше колен на 10-15 сантиметров. Она носилась на выпуск. На белых рубахах по подолу и рукавам делали полосы узорного тканья, часто красного цвета. Ворот и грудь обычно расшивались. Образец такой рубахи из деревни Луповка Можайского уезда сохранился в коллекции Государственного Исторического музея. Праздничные рубахи были такими же по покрою, шились чаще всего из покупных тканей ярких цветов - кумача, ситца. К комплексу мужской одежды крестьянина относились и штаны, которые шились на поясе, неширокими, обычно из домотканого холста, пестряди, чаще синего цвета в полоску, зимой - из серого сукна. Праздничные штаны назывались шароварами. Вверху и внизу они были очень широкими, заправлялись в сапоги. Шили шаровары из покупных тканей, чаще всего из хлопчатобумажного бархата - плиса разных цветов, в основном, черного и синего.

В летнее время мужчины так же носили синие и серые халаты, на голове поярковые шляпы, а некоторые суконные картузы. Обувью служили лапти, а зажиточные носили сапоги. Зимою сверху надевали овчинные шубы, на голову суконные шапки с овчинным околышем. На руках - кожаные рукавицы.

Более разнообразной и нарядной была женская одежда можайских крестьянок. Она состояла из домотканой рубахи с широкими рукавами, собранными около кисти и на плечах. Также у ворота ткань была присборена под узенькую обшивку. Ворот, рукава и полики украшали поперечными полосами узорного тканья или вышивками. Подобные рубахи из Можайского уезда также находятся в коллекции Исторического музея в Москве. На рубаху одевался сарафан косоклинного или прямого (в более позднее время) покроя. Праздничный костюм по покрою был таким же, но из более дорогих тканей. Один из вариантов праздничного костюма крестьянки Можайского уезда середины 19 века сохранился в коллекции музея научно- исследовательского института художественной промышленности в Москве. Он состоит из цветной рубахи, косоклинного сарафана и широкой ленты - повязки на голову. По контрасту с изумрудно - зеленым фоном сарафана особенно выразительно выглядят украшающие его нашитые полоски цветной ткани и крупные оловянные пуговицы. Нарядна и желтая рубаха с узором в виде малиновых многолепестковых «розанов».

Отмечено и бытование в Можайском уезде поневы, предшественницы современной юбки, с рубахой, носящей черты покроя, характерного для южных великороссов. Соответствовали этому комплексу и соответствующие кичкообразные головные уборы - сороки, вышитые гарусом и шелком. Поневы носили преимущественно пожилые женщины. Один из авторов описаний того времени характеризует так одежду женщин: «Женщины летом ходят в куманчинцах, китайках, а некоторые в ситцевых шубках». Замужние должны были обязательно покрывать голову, а девушки «в летнее время голову не покрывают, волосы убирают в одну косу, вплетая в нее широкую ленту яркого цвета. Иногда голову обвязывают шелковым платком, концами назад». Обувью являлись лапти, а у зажиточных - башмаки или коты. В зимнее время женщины одевали овчинные шубы, «иногда покрытые синею или желтою нанкою».

К концу XIX - началу XX вв. традиционный крестьянский костюм повсеместно вытесняется городским. Мужчины в деревне носят пиджаки, брюки, женщины одевают платья и костюмы, так же характерные для городского населения. В коллекции Государственного Исторического музея в Москве сохранился костюм, пошитый к свадьбе в 1907 году и принадлежавший крестьянке деревни Бурцево Можайского уезда Карякиной Марии Васильевне. Он представляет собой кофту с баской (большой оборкой внизу), которая называлась «казак», и длинную юбку из покупной материи сиреневого цвета. Разница между крестьянским и городским костюмом постепенно исчезает.

Праздники и обряды Можайских крестьян были тесно связаны с временами года, сельскохозяйственными работами, многовековой православной традицией. На Пасху, одевшись в праздничную одежду, крестьяне с образами обходили все избы, иногда происходило окропления скота святой водой, что составляло благославление на выгон в поле. Затем начиналось веселье - катание на качелях, песни, хороводы. Через неделю после Пасхи, на Красную горку качели исчезали и крестьяне водили хороводы или пели протяжные песни. А затем в день святого Георгия происходил выгон скота в поле с молебном. Скотину выгоняли дети и вдовы вербами, которые сохранялись с вербного воскресенья. Пастуха одаривали яйцами, лепёшками и хлебом.

В Николин день, помимо посещения церквей, в частности главной городской святыни - иконы Николы Можайского, крестьяне водили хороводы. На Вознесение в ряде сел сохранялся обычай: крестьяне ходили на пашню, молились богу и бросали шапки вверх, думая, чем выше вскинется шапка, тем рожь будет выше и обильнее. Семик (в четверг накануне Троицына дня) отмечали далеко не во всех деревнях. Можайского уезда. Но там, где его праздновали, то срубали молодые березки, ставили их в избах и перед ними, пекли яичницу и ставили ее под березкой. Троицын день отмечали повсеместно. Вот как описывает этот праздник уже упоминавшийся автор: «Накануне праздника, которая либо из девушек ходит по избам и собирает яйца для Троицкой яичницы. Ее готовят на двух сковородах, одну для гулянья, другую оставляют дома на ужин. По утру в Троицын день после обеда приносят березку и украшают ее скорлупою, оставшуюся от яиц, употребленных для яичницы, их вешают на разноцветные ленты. После обеда крестьяне из деревень большею частью идут в село, где находится приходская церковь. Одна из девушек несет березку, а другая за нею яичницу на голове накрытую платком. Пришедши на место сельского гулянья, втыкают около кустика березку и ставят под нею яичницу, молодые же холостые крестьяне припасают вина и лакомств. Начинают гулянье по большей части кумовством. Девушки разделяются на два ряда по двум сторонам куста, под которым стоит яичница. Из каждого ряду отделяются по одной, становятся друг против друга на остальных двух сторонах и целуются так, что яичница, скрытая платком и кустик, находятся между ними. В это время остальные говорят: кумитеся, голубушки, кумитеся, любитеся. Этот припев повторяется до тех пор, пока все не перекумятся, тут же завивают венки, составляют хороводы и поют песни... Гулянье заканчивается довольно поздно. Иногда, возвратясь в деревню, крестьяне снова принимаются за игры и веселятся до полуночи. После Троицына дня хороводы постепенно делаются реже, песни умолкают и веселье сменяется полевыми работами...»^[2].

Все лето шли полевые работы, крестьяне трудились не покладая рук. Но, подчас, сама крестьянская семья не могла управиться со срочными работами. И в этих случаях в деревне на помощь приходили соседи и родственники. Этот обычай, известный как помочи, существовал и среди можайских крестьян. Он применялся, в частности, когда приходила пора мять и трепать лён и коноплю. Необходимость помощи определялась тем, что высушенный в овине лён набирался влаги, если не был обработан в короткий срок. Осенью после уборки льна с поля и расстилания его приступали к сушке в овинах. Толоку (так называли в Можайском уезде помочи) собирали поочередно; начинали обычно с крайнего двора деревни. Участвовали молодые девушки и молодухи - бабы, а иногда и некоторые холостые парни. «Девушки и бабы уважают этот обычай и всегда с нетерпением его дожидаются». На толоку льна приходили в овин со своими мялками. Их устанавливали по всему току овина большим кругом, оставляя в середине место, куда бросали измятый лён. Работали при свете фонаря или сальной свечки до рассвета. На толоке льна существовали определенные нормы выработки: каждая участница должна была измять за ночь «сотню» - сто снопов. Считалось, что хорошая здоровая баба может легко выполнить в одну ночь толок эту работу, и времени остается еще несколько свободного». Всю ночь пели песни, а нередко и плясали. На следующий день хозяин кормил обедом всех участников.

После окончания молотьбы, которая обычно бывала рядом с праздником Введения во храм, начинались посиделки. Они обычно проходили у вдов. В посиделках участвовали девушки и холостые парни. «Занятие девушек пряжа и шитье, но более удовольствие. Мужчины плетут лапти. Увеселение на посиделках составляют песни, скороговорки, загадки, иногда хороводы и пляска. Посиделки бывают каждый день и длятся иногда в продолжение целой ночи, до рассвета».

Одним из самых веселых зимних празднеств были святки. На святках ходили ряженые медведем, козой, журавлем, а девушки - мужчинами, старухами, цыганками.

В Рождество можайские крестьянки, как и везде на Руси, гадали. «Гаданья обыкновенны, а именно: считают тынья, начиная с какого либо места, избранные случайно. Если тынья составят четное число, то суженный будет холостой, если же не четное, то вдовец. Когда огорит первая лучина воткнутая во светец, тогда остаток ее, не давая совершенно погаснуть, берут девушки и бегут слушать разговор под окнами изб и по смыслу разговора заключают - быть или не быть, о чем загадывали. Ходят на перекрестки слушать лай собак. Бросают лапти через ворота... В Васильевский вечер льют воск и олово. По выплывшим случайно фигурам угадывают, что ожидает в будущем году: замужество, смерть, богатство и т.п. Любимые игры на святках: хоронить золото, гулючки и жмурки. Песни поются более поблюдные, а также тягловые и плясовые. По окончании святок, посиделки продолжаются до масленницы».

На масленицу обычно пекли блины, некоторые с понедельника масляной недели, другие с четверга. «С этого времени начинается гулянье. Оно состоит в том, что крестьяне из деревень едут кататься в села... Красят дуги, заплетают у лошадей гривы, надевают лучшую упряжь с медными бляхами и бубенчиками... В последний же день сырной недели рядятся масленицею, т.е. один из молодых крестьян одевается в странный костюм и навешивает на себя различные украшения. Его сажают на сани и везут по улице в сопровождении толпы. Масленицу и солому везут в поле за деревню, причем первая издает жалобные крики. Когда придут на место, начинают жечь солому, а представляющий масленицу, снимает свой костюм и переменяет его на обыкновенный. Этот обряд означает конец удовольствиям, начало прощальных церемоний, наступление Великого поста».

Вся семейная жизнь крестьянина также была связана с определенными обрядами. Крестьянин, крестьянская община смотрели на семью как на важнейшее и непременное условие жизни, как на хозяйственную и нравственную основу правильного образа жизни. Уже неоднократно цитируемый автор середины прошлого века дает подробное описание свадьбы можайских крестьян, которая начиналась сватовством: «Прежде всего отец или мать жениха идет к соседу или к кому из родственников, берет его с собою дорогою покупают вина и приходят в дом невесты. Тут делают предложение породниться и выговаривают, сколько жених обязан невесте дать денег на приданое и вина на свадьбу. Последнее отдается в первый вечер, когда жених придет к невесте. С женихом бывает один дружка. Когда оба они подойдут к дверям избы, дружка начинает стучаться, говоря: Дома ли хозяин? Дверь отпирает отец невесты, дружко наливает между тем полстакана пива, и оставаясь за порогом, переливает его в стакан отца невесты, у которого налита тоже половина. Отец невесты из своего стакана переливает обратно в стакан дружке, который опять отвечает тем же. После троекратного переливания, отец невесты выпивает стакан пива и дружка с женихом переступают порог и входят в избу. Когда они войдут, один из родственников невесты или посторонний влезает на печной столб и говорит: Козьма и Демьян и Михаил Архангел скуйте нам свадьбу двум молодым, двум малогрешным. Дружко после сего берет невесту, которая сидит с девушками, за руку и ведет к жениху и сажает их за стол, тут начинают петь величальную песню.

После величанья дружко выводит сговоренных из-за стола, жених отдает половину денег по выговору, и отец и мать невесты берут образ и начинают благословлять... После сего вечера назначается день свадьбы. Перед свадебным днем, к вечеру у жениха и невесты собираются гости... У первого - молодые крестьяне, у второй - подруги девушки. Как жених, так и невеста ходят в баню. Жениху его товарищи, а невесте подруги поют песни.

Когда приедут брать невесту к венцу, тогда жених привозит остальную половину денег по выговору. Сговоренных сажают за стол. За столом невеста сидит покрытая фатою. Потом дружко берет жениха и невесту за руки и выводит из-за стола. Отец и мать молодого благословляют образом, хлебом и солью. Молодые целуют образ и хлеб и кланяются родителям в ноги в знак покорности. Когда войдут в избу, молодых сажают в первое место под образа; женщины же начинают петь песню молодым...

Ведут молодых спать, тут жена разувает мужа, за что он дарит ея деньгами, положивши их в сапоги. Между тем как молодые спят, приезжают гости со стороны новобрачной. Когда все соберутся, молодых поднимают и ведут на пир. Тут опять поют величальную песнь молодым и гостям по старшинству...

За песню каждый гость обязан дарить певице. По окончании пира гости остаются ночевать у молодых». На другой день гулянье продолжалось, гости одаривали молодых, шутили сорили по всей избе, а молодая откупалась, подносила гостям вина. Этим свадьба и оканчивалась.

Рождались дети, и они рано привыкали ходить за скотиной, трудится в поле. Но детство оставалось детством, были и свои игры, развлечения. Так, дети можайских крестьян любили играть в бабки, редьку. Распространены были и различные скороговорки, побасенки. Вот одна из них, также записанная в Можайском уезде: «Шел я путем - дорогою и вижу на дубу поповы ребята горох молотят. Гороховина долой валится, а горох на сучках остается. Шел я путем- дорогою и захотел напиться воды. Стал пить, уронил шапку в воду. Отошел с полверсты, хватился, шапки нет. Срезал я липину, срезал я лутошку, срезал я штуку с чего лыки дерут. Воротился назад, свою шапку доставать. Липину кинул - недокинул, лутошку кинул - перекинул а с чего лыки дерут - в шапку попал и шапку достал».

Жизнь можайского крестьянина была тесно связана с природой. Многолетние наблюдения за природными явлениями выработали определенные советы, которым следовали в хозяйстве, которые учитывали и в поле и в хлеву. Если, например, считали можайские крестьяне, иней во все продолжение зимы большой, то урожай овса и жита будет обильный. Или - в каком году у шмелей детей много, в том году овцы будут по двойне родить.

Вот так и жила можайская деревня своим миром, крепкими традициями семейным укладом, в тесной связи с окружающей природой. Народная культура старой можайской деревни интересна, небесполезна и в наши дни.